Тест по творчеству М.Цветаевой и А.Ахматовой. Серебряный век русской поэзии и акмеизм К какому литературному направлению относится творчество цветаевой

(Французское symbolisme от греческого symbolon — знак, символ).
Европейское литературно-художественное направление конца 19-начала 20 веков. Оформилось в связи с общим кризисом гуманитарной культуры, а также в связи с позитивистской компроментацией реальстических принципов художественного образа у парнасцев, натуралистов и в беллетристическом романе 20ой половины 19 века. Основы эстетики символизма сложились в конце 60-х-70-х годов в творчестве французских поэтов П. Верлена, Лотреамона, А. Рембо, С. Малларме и других Принципы символизма в той или иной мере нашли отражение в творчестве А. де Ренье, М. Метерлинка, П. Валери, Г. Гофмансталя, С. Георге, Р.-М. Рильке и других.
Наиболее общие черты доктрины символизма: искусство — интуитивное постижение мирового единства через символическое обнаружение «соответствий» и аналогий; музыкальная стихия — праоснова жизни и искуства; господство лирико-стихотворного начала, основывающееся на вере в близость внутренней жизни поэта к абсолютному и в надреальную или иррационально-магическую силу поэтической речи; обращение к древнему и средне-вековому искусству в поисках генеалогического родства. Символизм как явление культуры в целом соприкасался с платоническими и христианскими символическими концепциями мира и культуры. Идеалистическая доктрина символизма принадлежит к кризисным явлениям, нг творчество его крупных художников несет общечеловеческий смысл: неприятие собственнических форм общества, обездушивающих человека, скорбь по духовной свободе, доверие к вековым культурным ценностям как единящему началу, предчувствие мировых социальных переломов.
Русский символизм воспринял от западного многие философские и эстетические установки (в значительной мере преломив их через учение Вл. Соловьева о «душе мира»), однако обрело национальное и социальное своеобразие, связанное с общественными потрясениями и идейными исканиями предреволюционных десятилетий.
Выступления на рубеже 80-90-х гг. Н. Минского, Д. С. Мережковского, З. Н. Гиппиус и других отразили общедекадентские тендеции как следствие кризиса либеральных и народнических идей. Но приход в литературу В. Я. Брюсова, К. Д. Бальмонта, Ф. Сологуба и особенно «третьей волны» русского символизма в начале 20 века (И. Ф. Анненского, Вяч. И. Иванова, А. А. Блока, А. Белого, Ю. Балтрушайтиса и других) привратил символизм в самостоятельное литературно-философское течение и важный фактор русской культурно-духовной жизни, идейный смысл которого не сводим к декаденству (организационные центры — издательства «Скорпион» , «Гриф» и «Мусагет» , журналы «Весы» , «Золотое руно» , частично «Мир искусства»). Русские поэты-символисты с мучительной напряженностью переживают проблему личности и истории в их «таинственной» связи с «вечностью», с сутью вселенского «мирового процесса». Внутренний мир личности для них — показатель общего трагического состояния мира, резонатор природных и подпочвенных исторических стихий и вместилище пророческих предощущений близкого обновления. При этом символизм нередко мыслится как «жизнетворчество», выходящее за пределы искусства, как дело общекультурного созидания, призванного преодолеть исторический разрыв между людьми, между художников и народом.
Героико-трагическое переживание русскими символистами социальных и духовных коллизий начала века, равно как и их открытия в поэтике (смысловая полифония, реформа напевного стиха, обновление жанров лирики, в том числе поэмы, и новые принципы циклизации стихотыорений), вошли влиятельным наследием в поэзию 20 века.

К Вам душа так радостно влекома…

О, какая веет благодать

От страниц «Вечернего альбома»!

Кто Вам дал такую ясность красок?

Кто Вам дал такую точность слов?

Смелость все сказать – от детских ласок

До весенних, новолунных снов?

Ваша книга – это весть «оттуда»,

Утренняя, благостная весть…

Я давно уж не приемлю чуда…

Но как сладко слышать: «Чудо есть!»

М. Волошин

Марина Цветаева – великий романтик Серебряного века.

Особенности раннего творчества Цветаевой.

Своеобразие тем и средств их воплощения в сборнике «Вечерний альбом».

Особенности лирики в сборнике «Волшебный фонарь». Отклики в критике.

Черты сходства и различия двух сборников Поэта.

Место ранних сборников в поэтическом наследии.

III. Значение ранней лирики в формировании Поэта

М. Цветаевой.

Марина Цветаева – великий романтик Серебряного

века.

Творчество Марины Цветаевой - выдающееся и самобытное явление как культуры серебряного века, так и всей истории русской литературы. Она принесла в русскую поэзию небывалую дотоле глубину и выразительность лиризма. Благодаря ей русская поэзия получила новое направление в самораскрытии женской души с ее трагическими противоречиями.

Сегодня Марину Цветаеву знают и любят миллионы людей: не только у нас, но и во всем мире. Ее поэзия вошла в культурный обиход, сделалось неотъемлемой частью нашей духовной жизни. Сколько цветаевских строчек мгновенно стали крылатыми! На горизонте русской поэзии неожиданно вырисовывалась романтическая тень Поэта. То была стремительная женская фигура – с крыльями стихов за плечами и гордым профилем. Если Ахматову сравнивали с Сафо, то Цветаева была Никой Самофракийской:

Ноши не будет у этих плеч,

Кроме божественной ноши – Мира!

Нежную руку кладу на меч:

На лебединую шею Лиры.

Жизнь посылает некоторым поэтам такую судьбу, которая с первых же шагов сознательного бытия ставит их в самые благоприятные условия для развития

природного дара. Такой яркой и трагической была судьба Марины Цветаевой, крупного и значительного поэта первой половины ХХ века. Все в ее личности и в ее поэзии (для нее это нерасторжимое единство) резко выходило за рамки традиционных представлений, господствующих литературных вкусов. В этом была и сила, и самобытность ее поэтического слова.

Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По происхождению она принадлежала к кругу научно – художественной интеллигенции. Огромное влияние на формировании взглядов будущего Поэта оказала ее мать. «После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом», - скажет позже Цветаева.

С раннего детства Марина жила в мире героев прочитанных книг: исторических и вымышленных, литературных и реальных, одинаково страдая за всех. В жизни юная Цветаева была диковата и дерзка, застенчива и конфликтна. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорил: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, предельную простоту. Ее жизнь – клубок прозрений и ошибок».

Удивительная личностная наполненность, глубина чувств и сила воображения позволяли Цветаевой на протяжении всей жизни, – а для нее характерно романтическое ощущение единства жизни итворчества – черпать поэтическое вдохновение из безграничной, непредсказуемой и в то же время постоянной, как море, собственной души. Иными словами, от рождения до смерти, от первых стихотворных строчек до последнего вдоха она оставалась, если следовать ее собственному определению, «чистым лириком».

Лирическая героиня Цветаевой полностью отражает чувства и переживания самой Марины, так как она принципиально поставила знак равенства между собой и ее лирической героиней. Поэтому стихи Цветаевой очень личностные, им она доверяла свои чувства, свою жизнь. Цветаева всегда говорила, что она не поэтесса, а «поэт Марина Цветаева», она не относила себя не к одному литературному течению, так как всегда считала, что поэт в своем творчестве индивидуален. Со страстной убежденностью она утверждала провозглашенный ею еще в ранней юности жизненный принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть: ни от времени, ни от среды.

В своих стихах, в жизни, в быту, в любви она была романтиком. Все, что попадало в поле ее зрения, тотчас чудесно и празднично преображалось, начинало искриться и трепетать с какой – то удесятеренной жаждой жизни. Однажды Марина случайно обмолвилась по чисто литературному поводу: «Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность – жизнь». Эти слова можно сделать эпиграфом к ее творчеству.

Марина была очень жизнестойким человеком. Она жадно любила жизнь и, как положено поэту – романтику, предъявляла ей требования громадные, часто непомерные.

Своеобразие тем и средств их воплощения в сборнике « Вечерний альбом ».

Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски, по-немецки). В 1910 году еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи, собрала стопку стихов – исповедь за последние два года и отнесла в типографию А. И. Мамонтова. Заплатив за печатанье 500 экземпляров, через месяц уже держала в руках довольно неказистую книгу в сине-зеленой картонной обложке под названием «Вечерний альбом».

По сути, это был дневник очень одаренного и наблюдательного ребенка. Но от многих своих сверстниц, тоже писавших стихи, юная Цветаева отличалась в своем альбоме, по крайней мере, двумя чертами: во первых, ничего не выдумывала, то есть почти не впадала в сочинительство, и, во вторых, она никому не подражала.

Первым, кто сразу же прочитал «Вечерний альбом» и тотчас на него откликнулся, был Максимилиан Волошин. По его мнению, до Цветаевой никому в поэзии не удавалось написать о детстве из детства. О детстве обычно рассказывали взрослые – сверху вниз. «Это очень юная и неопытная книга, - писал Волошин.

– Многие стихи, если их раскрыть случайно посреди книги, могут вызвать улыбку. Ее нужно читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна. Если же прибавить, что ее автор владеет не только стихом, но и четкой внешностью внутреннего наблюдения, импрессионистической способностью закреплять текущий миг, то это укажет, какую документальную важность представляет эта книга, принесенная из тех лет, когда обычно слово еще недостаточно послушно, чтобы верно передать наблюдение и чувство…».

Для гимназистки Марины Цветаевой, тайком выпустившей свой первый сборник, такой отзыв был великой радостью и поддержкой. В Волошине она нашла друга на всю жизнь.

Одобрительно отозвался о «Вечернем альбоме» и Н. Гумилев. «Марина Цветаева внутренне талантлива, внутренне своеобразна…эта книга, - заключил он свою рецензию, - не только милая книга девических признаний, но и книга прекрасных стихов».

Строгий Брюсов, особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственные черты жизни», предостерегая ее в опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки», сообщил о своих надеждах увидеть впредь в стихах Цветаевой чувства «более острые» и мысли более «нужные», что задело самолюбие Марины. На его пугающий отзыв

Цветаева ответила стихотворением:

Улыбнись в мое «окно»,

Иль к шутам меня причисли, -

Не изменишь все равно!

«Острых чувств» и «нужных мыслей»

Мне от Бога не дано.

Нужно петь, что все темно,

Что над миром сны нависли…

-Так теперь заведено. -

Этих чувств и этих мыслей

Мне от Бога не дано!

Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. На этом сошлись все рецензенты. Хотя оценки М. Волошина, В. Брюсова, Н. Гумилева и казались завышенными, Цветаева их вскоре оправдала.

В этом альбоме Марины Цветаевой появляется лирическая героиня – молодая девушка, мечтающая о любви. «Вечерний альбом» – это скрытое посвящение. Перед каждым разделом – эпиграф, а то и по два: из Ростана и Библии.

Таковы столпы первого возведенного Мариной Цветаевой здания поэзии. Какое оно еще пока

ненадежное, это здание; как зыбки его некоторые части, сотворенные полудетской рукой. Немало инфантильных строк – впрочем, вполне оригинальных, ни на чьих не похожих:

«Кошку завидели, курочки

Стали с индюшками в круг…»

Мама у сонной дочурки

Вынула куклу из рук.

Но некоторые стихи уже предвещали будущего поэта. В первую очередь – безудержная и страстная «Молитва», написанная Мариной в день семнадцатилетия, 26 сентября 1909 года:

Христос и Бог! Я жажду чуда

Теперь, сейчас, в начале дня!

О, дай мне умереть, покуда

Вся жизнь как книга для меня.

Ты мудрый, ты не скажешь строго:

«Терпи, еще не кончен срок».

Ты сам мне подал - слишком много!

Я жажду сразу - всех дорог!

……………………………………….

Люблю и крест, и шелк, и каски,

Моя душа мгновений след…

Ты дал мне детство – лучше сказки

И дай мне смерть – в семнадцать лет!

Нет, она вовсе не хотела умереть в этот момент, когда писала эти строки; они – лишь поэтический прием. В стихотворении «Молитва» скрытое обещание жить и творить: «Я жажду всех дорог!». Они появятся во множестве – разнообразные дороги цветаевского творчества.

В стихах «Вечернего альбома» рядом с попытками выразить детские впечатления и воспоминания соседствовала не детская сила, которая пробивала себе путь сквозь немудреную оболочку зарифмованного детского дневника московской гимназистки. «В Люксембургском саду», наблюдая с грустью играющих детей и их счастливых матерей, завидует им: «Весь мир у тебя», - а в конце заявляет:

Я женщин люблю, что в бою не робели

Умевших и шпагу держать, и копье, -

Но знаю, что только в плену колыбели

Обычное – женское – счастье мое!

В «Вечернем альбоме» Цветаева много сказала о себе, о своих чувствах к дорогим ее сердцу людям; в первую очередь о маме и о сестре Асе. Н. Гумилев, прочитав «Вечерний альбом» (1910), заметил, что «мама» почти не сходит с его страниц. В стихотворении «Ricordo di tivoli» (Воспоминание о Тиволе» - итал.) Марина писала о сестре Анастасии, с «высоты» взрослого человека.

Мальчик к губам приложил осторожно свирель,

Девочка, плача, головку на грудь уронила…

-Грустно и мило! -

Скорбно склоняется к детям столетняя ель.

Темная ель в этой жизни видала так много

Слишком красивых, с большими глазами, детей.

Нет путей

Им в нашей жизни. Их счастье, их радость – у бога.

Море синеет вдали, как огромный сапфир,

Детские крики доносятся с дальней лужайки,

В воздухе – чайки…

Мальчик играет, а девочке в друге весь мир…

Ясно читая в грядущем, их ель осенила,

Мощная, мудрая, много видавшая ель!

Плачет свирель…

Девочка, плача, головку на грудь уронила.

Легко ли поверить, что эти стихи написала девушка, едва перешагнувшая порог отрочества: такова была Марина. Она все знала заранее. Ее грусть, в ней заложенная еще в детстве, чуя все, что придет потом, делала ее еще в пятнадцать лет тою столетнюю елью над теми детьми.

В «Вечернем альбоме» встречаются переклички с

Брюсовым. Это мотивы встречи, экзотики, чародейства, городская тема, стихотворения, образцом для которых послужили брюсовские баллады.

В первом сборнике Цветаевой критика отметила «хорошую школу стиха», его музыкальность и изящество. Модная тогда напевная декламация отразилась в звукозаписи и синтаксисе стихотворений: приемы синтаксического параллелизма, лексические повторы, восклицания. В основе композиции большинства стихотворений лежат строфические повторы и кольцевое строение. Строку она, повинуясь интонации и музыкальным синкопам, безжалостно рвет на отдельные слова и даже слоги, но и слоги своевольно переносит из одного стихового строчечного ряда в другой, даже не переносит, а словно отбрасывает, подобно музыканту, изнемогающему в буре звуков и едва справляющемуся с этой стихией. Д. Бродский в одной из своих статей говорил даже о «фортепианном» характере цветаевских произведений. Эмоциональный накал стихотворений повышается инверсиями («брат нежный мой», «ход замедлялся головы»), патетическими обращениями и восклицаниями. «Оборванные фразы» заставляют читателя замереть на высоте эмоциональной кульминации, особое значение имеют символы воды, моря, неба.

Одна из главных черт лирики Цветаевой – самодостаточность, творческий индивидуализм и даже эгоцентризм, они проявляются в постоянном

ощущении собственной непохожести на других, обособленности своего бытия в мире быта. В ранних стихах это отъединенность гениального ребенка – поэта, знающего свою правду, от мира взрослых:

Мы знаем, мы многое знаем

Того, что не знают они!

Ранее осознание противостояния поэта и «всего остального мира» сказалось в творчестве молодой Цветаевой в использовании излюбленного приема контраста. Это контраст вечного и сиюминутного, бытия и быта.

«Вечерний альбом» завершается стихотворением «Еще молитва». Цветаевская героиня молит создателя послать ей простую земную любовь.

В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между «землей» и «небом», между страстью и идеальной любовью.

Особенности лирики в сборнике «Волшебный фонарь». Отклики в критике.

Знакомство с Максимилианом Волошиным в конце 1910 г. значительно расширяет круг литературных интересов Цветаевой. Сказывается это и на стихотворениях следующего сборника, который вышел в 1912 году. В это время Цветаева – «великолепная и победоносная» – жила очень напряженной душевной

жизнью. Устойчивый быт уютного дома в одном из старомосковских переулков, неторопливые будни профессорской семьи – все это было внешностью, под которой уже зашевелился «хаос» настоящей, не детской поэзии.

К тому времени Цветаева уже хорошо знала себе цену как поэту, она уже догадалась, что ее поэзия по духу своему – мятеж, пожар, ракета, что она по сути своей – вперекор всему: и покою сна, и тишине святилищ, и фимиаму славы, и даже пыли забвения, которую, может, на сто лет покроются ее книги. Она была уверена – пожар разгорится: ведь искра брошена и бег задан! Ее молодые строчки рассекали воздух молниеносно, как крылья ласточки. Первая книга «Вечерний альбом» и в особенности вторая, «Волшебный фонарь», вышли, словно подчиняясь, бегу автора, друг за другом.

Характерно обращение к читателю, которым открывался этот сборник «Волшебный фонарь»:

Милый читатель! Смеясь, как ребенок,

Весело встреть мой волшебный фонарь.

Искренний смех твой, да будет он звонок

И безотчетен, как встарь.

Все промелькнут в продолжение мига:

Рыцарь, и паж, и волшебник, и царь…

Прочь размышленья! Ведь женская книга –

Только волшебный фонарь!

В «Волшебном фонаре» мы видим зарисовки семейного быта, очерки милых лиц мамы, сестры, знакомых, есть пейзаж Москвы и Тарусы.

Марина очень сильно любила город, в котором родилась, Москве она посвятила много стихов:

Над городом отвергнутым Петром,

Перекатился колокольный гром.

Гремучий опрокинулся прибой

Над женщиной отвергнутой тобой.

Царю Петру, и вам, о царь, хвала!

Но выше вас, цари: колокола.

Пока они гремят из синевы –

Неоспоримо первенство Москвы.

И целых сорок сороков церквей

Смеются над гордынею царей!

Сначала была Москва, родившаяся под пером юного, затем молодого поэта. Во главе всего и вся царил, конечно, отчий «волшебный» дом в Трехпрудном переулке:

Высыхали в небе изумрудном

Капли звезд и пели петухи.

Это было в доме старом, доме чудном…

Чудный дом, наш дивный дом в Трехпрудном,

Превратившийся теперь в стихи.

Таким он предстал в этом уцелевшем отрывке отроческого стихотворения. Дом был одушевлен: его зала становилась участницей всех событий, встречала гостей; столовая, напротив, являла собою некое пространство для вынужденных четырехкратных равнодушных встреч с «домашними»,- столовая осиротевшего дома, в котором уже не было матери. Мы не знаем из стихов Цветаевой, как выглядела зала или столовая, вообще сам дом, - «на это есть архитектура, дающая». Но мы знаем, что рядом с домом стоял тополь, который так и остался перед глазами поэта всю жизнь:

Этот тополь! Под ним ютятся

Наши детские вечера

Этот тополь среди акаций,

Цвета пепла и серебра…

В этой книге у Марины, впервые, появилась тема любви.

Книга Цветаевой «Волшебный фонарь» встречена была более сдержанно: « те же темы, те же образы, только бледнее и суше…стих уже не льется весело и

беззаботно, как прежде; он тянется и обрывается…» – писал Н. Гумилев. Сдержанность критиков заставляет Цветаеву задуматься над своей поэтической индивидуальностью, она начинает поиск нового поэтического «я».

Черты сходства и различия двух сборников Поэта.

Темы и образы двух первых книг Цветаевой объединяет «детскость» – условная ориентация на романтическое видение мира глазами ребенка. Это подчеркивает и название вымышленного издательства « Оле – Лукойе», по имени героя андерсоновской сказки, навевающего детям сказочные сны. Детская влюбленность, непосредственность, бездумное любование жизнью по-новому преломляли мотивы Брюсова, Бальмонта, Блока, освобождая их от идеологических элементов символизма. Поэтический язык этих сборников универсален и включает традиционный набор символов литературы первого десятилетия ХХ века. Стихотворения «Волшебного фонаря» менее подражательны, хотя и продолжают избранную вначале тему «детскости». Однако во второй книге на фоне пристрастия поэтессы героического, обреченного проступает ироническое отношение к быту. Именно иронию как основное качество поэзии Цветаевой отмечает Михаил Кузмин, сопоставляя ахматовский «Вечер» и цветаевский «Волшебный фонарь».

Композиционная структура первых книг Цветаевой,

их исповедальность целиком реализуют представление о символистском сборнике. Вся архитектоника книг: название разделов, эпиграфы, служащие ключом к их содержанию, заголовки стихотворений – раскрывает последовательность этапов пути героини от безмятежного счастья детства к утрате изначальной цельности. В таком строении сборников угадывается из традиционных мифов символистов – миф о потерянном рае.

В этих книгах она определила свое жизненное и литературное кредо – утверждение собственной непохожести и самодостаточности, обеспеченных глубиной души. Именно тогда, в тех первых наивных, но уже талантливых книжках, выявилось драгоценнейшее качество ее как поэта – тождество между личностью (жизнью) и словом. Быть самой собой, ни у кого ничего не заимствовать, не подражать, не подвергаться влияниям – такою Цветаева вышла из детства и такою осталась навсегда.

Место ранних сборников в поэтическом наследии.

«Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь» интересны для нас сейчас как книги – предвестия будущей Марины Цветаевой. В них она вся – как в завязи: со своей предельной искренностью, ясно выраженной личностью, и даже нота трагизма, в целом для этих книг не характерная, все же глухо прозвучала среди детски – простодушных и наивно – светлых

Ты дал мне детство лучше сказки

И дай мне смерть в семнадцать лет…

Значение ранней лирики в формировании Поэта М.Цветаевой

Марина Цветаева – Поэт, которого не спутаешь ни с кем другим. Ее стихи можно безошибочно узнать – по особому распеву, неповоротным ритмом, необщей интонацией. С юношеских лет уже начала сказываться особая цветаевская хватка в обращении со стихотворным словом, стремление к афористической четкости и завершенности. Подкупала также конкретность этой домашней лирики.

Марина Цветаева – большой поэт, и вклад ее в культуру русского стиха ХХ века значителен: она вписала новаторскую, выразительную и исполненную высокого драматизма страницу. Наследие Цветаевой велико и трудно обозримо. Ее не впишешь в рамки литературного отрезка. Она необычайно своеобразна, трудноохватима и всегда стоит особняком.

Одним близка ее ранняя лирика, другим – лирические поэмы; кто – то предпочтет поэмы – сказки с их могучим фольклорным разливом; некоторые станут поклонниками проникнутых современных звучанием трагедий на античные сюжеты; кому – то окажется ближе философская лирика 20-х годов, иные предпочтут прозу или литературные письмена,

вобравшие в себя неповторимость художественного мироощущения Цветаевой. Однако все ею написанное объединено пронизывающей каждое слово могучей силой духа.

И ранние ее сборники «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь» – заявили о Поэте Цветаевой как о самом ярком романтике, устремленном в Будущее, жаждущем нового светлого мира, не принимающем мира быта, серости и сытости. И это ее главная черта будет ее особенностью на протяжении всего творчества.

Творчество Марины Цветаевой - выдающееся и самобытное явление всей русской литературы. Она принесла в русскую поэзию небывалую дотоле глубину и выразительность лиризма. Благодаря ей, русская поэзия получила новое направление в самораскрытии женской души с ее трагическими противоречиями.

Марина Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. С раннего детства Марина жила в мире героев прочитанных ею книг, в жизни же юная Цветаева была диковата и дерзка, заносчива и конфликтна. Для нее характерно ощущение единства жизни и творчества.

Лирическая героиня Цветаевой полностью отражает чувства и переживания самой Марины, так как поэтесса изначально принципиально поставила знак равенства между собой и своей лирической героиней. Исходя из этого стихи Цветаевой очень личностные. Цветаева всегда считала, что поэт в своем творчестве должен быть индивидуален. Из этого принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть ни от времени, ни от пространства.

В данной работе 3 главы:

Первая глава «Марина Цветаева – великий романтик серебреного века». Здесь освещается автобиография, основные лейтмотивы творчества и жизненные принципы поэтессы.

Вторая глава «Особенности раннего творчества Марины Цветаевой». В этой главе излагаются суть своеобразия тем и средства их воплощения в сборниках «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь». Рассматриваются черты сходства и различия этих сборников.

Третья глава «Значение ранней лирики Цветаевой». В ней рассматривается значение ранних сборников в формировании главной черты творчества Цветаевой.

Цель данной работы заключается в том, чтобы рассмотреть подробнее основные аспекты раннего творчества Марины Цветаевой на примере «Вечерний альбом» и «Волшебной фонарь».

Марина Цветаева начала писать с 6 лет. В 1910 году тайком от семьи, заплатив за печатанье 500 экземпляров, через месяц держала в руках книгу «Вечерний альбом».

С одобрительной критикой этой книги выступили М. Волошин и Н Гумилев. А Брюсов предостерег ее об опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки». В этом сборнике стихи Цветаевой еще очень незрелы, но уже появляется образ лирической героини: Молодая девушка, мечтающая о любви.

Некоторые стихотворения, например «Молитва» (26 сентября 1908г.), предвещали большое будущее поэту. В «Вечернем альбоме» наряду с детскими впечатлениями и воспоминаниями запечатлена не детская сила.

Критики отмечают хорошую школу стиха, музыкальность и изящество первого сборника. И уже здесь вырисовывается интонация главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между «небом и землей», между страстью и идеальной любовью

В 1912 году выходит второй сборник «Волшебный фонарь». Цветаева уже хорошо знает себе цену как поэту, она уверена – пожар разгорится, ведь искра брошена, и бег уже задан.

В «Волшебном фонаре» много зарисовок семейного быта, очерки милых лиц, мамы, сестры, посвящено несколько стихов Москве. Но эта книга заставляет Цветаеву начать поиск нового поэтического «я», так как нет новых тем, стих тянется и обрывается, говорил Гумилев.

Основное сходство двух первых сборников Марины Цветаевой заключается в том, что их объединяет «детскость»; детская влюбленность, непосредственность, бездумное любование жизнью. Но, тем не менее, стихи из второго сборника менее подражательны, и на фоне пристрастие поэтессы к обреченному героизму проступает ироническое отношение к быту.

В первых сборниках формируется основное жизненное кредо Марины Цветаевой: быть самой собой.

Марина Цветаева – поэт, которого не спутаешь ни с одним другим, ее стихи обладают особым распевом, ритмом и интонацией. Подкупает четкость, конкретность и завершенность ее стихов.

Я считаю, что ранние сборники «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь» заявили о Цветаевой, как о самом ярком романтике, устремленным в будущее, жаждущем нового и светлого в мире, который не принимает мира быта, серости и сырости. И эта ее главная черта будет ее особенностью на протяжении всего творчества.

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

«Лицей №1» р.п. Чамзинка Чамзинского района Республики Мордовия

Тесты по творчеству М.И.Цветаевой

11 класс

Подготовила учитель

русского языка и литературы

Печказова Светлана Петровна

Чамзинка

Пояснительная записка

Тесты по творчеству М.И.Цветаевой содержат вопросы о жизни и творчестве поэта.

К каждому вопросу даётся несколько вариантов ответа.

Представленный ресурс можно использовать на заключительном уроке литературы по творчеству поэта в 11 классе.

Критерии оценивания:

«5» (отлично) – работа выполнена безошибочно,

«4» (хорошо) – в работе допущено не более 2-х ошибок,

«3» (удовлетворительно) – в работе допущено более 2-х ошибок,

«2» (неудовлетворительно) – в работе допущено более 5-ти ошибок,

Вариант I. Жизнь и творчество М.И.Цветаевой

Основателем какого музея был отец М. Цветаевой: А. м узея изобразительных искусств в Москве, Б. Русского Музея в Санкт-Петербурге, В. Третьяковской галереи

Высшим предназначением поэта Марина Цветаева считала: А. воспевание женской доли и женского счастья, Б. отстаивание высшей правды – права поэта на неподкупность его лиры, поэтическую честность, В. стремление поэта быть носителем идей времени, его политическим трибуном

Для М. Цветаевой было характерно: А. ощущение единства мыслей и чувства творчества, Б. отчужденность от реальности и погруженность в себя, В. отражение в поэзии мыслей, связанных с движением времени и изменением мира

Лирический герой М. Цветаевой тождественен личности поэта:

А. да, Б. нет

Трагедия потери Родины порой выливается в эмигрантской поэзии Марины Цветаевой:

А. в противопоставлении себя, русской, всему нерусскому, Б. в противопоставлении себя Советской России, В. в непонимании и непринятии революции

Кому из поэтов «серебряного века» посвящает цикл стихотворений М.Цветаева: А. Пушкину, Б. Ахматовой, В.Блоку

Кому из поэтов посвящены строки «В певучем граде моем купола горят. / И Спаса светлого славит слепец бродячий. / И я дарю тебе свой колокольный град, / ..! и сердце свое в придачу»:

А. Пушкину, Б. Ахматовой, В.Блоку

Определите, к какому мотиву творчества можно отнести приведенный отрывок: «Умирая, не скажу: была, / И не жаль, и не ищу виновных. / Есть на свете поважней дела / Страстных бурь и подвигов любовных» :

А. теме природы, Б. интимной лирике, В. к теме поэта и поэзии

Марина Цветаева оказалась в эмиграции: А. по политическим соображениям, Б. в связи с неодолимым желанием встретиться с мужем и невозможностью его приезда в послереволюционную Россию, В. по другим причинам

Марина Ивановна Цветаева: А. умерла от неизлечимой болезни, Б. была убита во время Великой Отечественной войны, В. покончила жизнь самоубийством

Укажите, какому литературному направлению принадлежало творчество Цветаевой: А. акмеизм, Б. футуризм, В. вне течений

КЛЮЧ

Вариант II. Тест по стихотворению М.И.Цветаевой

«Кто создан из камня, кто создан из глины» (1920 г.)

Кто создан из камня, кто создан из глины,

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело - измена, мне имя - Марина,

Я - бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти -

Тем гроб и надгробные плиты...

- В купели морской крещена - и в полете

Своем - непрестанно разбита! Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье.

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной - воскресаю!

Да здравствует пена - веселая пена -

Высокая пена морская!

2. Ведущей темой стихотворения является тема: 1) любви и долга, 2) родины и судьбы, 3) природы и человека, 4) поэта и его судьбы

3. Как называется изобразительно-выразительное средство, использованное в поэтической строке «Пробьется мое своеволье»: 1) метафора, 2) метонимия, 3) сравнение, 4) эпитет

4. В чём особенности композиции данного стихотворения:

1) кольцевая, 2) циклическая, 3) зеркальная, 4) без особенностей

1) видит свою связь с прозаической землей, 2) сопоставляет себя с пеной морской,3) прислушивается к мнению окружающих, 4) думает о смерти

6. Стихотворение вошло в сборник: 1) «Вечерний альбом», 2) «Волшебный фонарь», 3) «Стихи к Блоку», 4) «Версты»

7. Как называется фонетическое средство, использованное в строках «Да здравствует пена - веселая пена - Высокая пена морская!»: ___________

8. Назовите риторический вопрос, выражающий сомнение лирической героини: ________________

9. Как называется синтаксический прием, использованный в строчке «Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети…»: _________________

10. Определите размер, которым написано стихотворение: ___________

КЛЮЧ: 1

Вариант III. Тест по стихотворению М.И.Цветаевой

«Откуда такая нежность» (1916 г.)

Откуда такая нежность?

Не первые - эти кудри

Разглаживаю, и губы

Знавала темней твоих.

Всходили и гасли звезды,

Откуда такая нежность?-

Всходили и гасли очи

У самых моих очей.

Еще не такие гимны

Я слушала ночью темной,

Венчаемая - о нежность!-

На самой груди певца.

Откуда такая нежность,

И что с нею делать, отрок

Лукавый, певец захожий,

С ресницами - нет длинней?

1. К какому типу лирики относится данное стихотворение:

1) пейзажная, 2) патриотическая, 3) любовная, 4) гражданская

2. Ведущей темой стихотворения является тема:

1) любви, 2) родины, 3) природы, 4) свободы

3. Как называется синтаксическое средство, использованное в строке «Откуда такая нежность?»: 1) риторический вопрос, 2) анафора, 3) антитеза, 4) синтаксический параллелизм

4. Какая строфа состоит только из риторических вопросов:

1) первая, 2) вторая, 3) третья, 4) четвёртая

5. Лирическая героиня стихотворения:

1) равнодушна к любви, 2) не понимает причины нежности возлюбленного, 3) боится потерять возлюбленного, 4) мечтает о новой любви

6. Какой вид тропа активно использует автор в предложенном фрагменте («Всходили и гасли очи / У самых моих очей»): _________________

7. Назовите строку, которая раскрывает особенности восприятия лирической героини: ________________

8. Как называется изобразительное средство, использованное в сочетаниях «отрок лукавый», «певец захожий»: _________________

9. Определите размер, которым написано стихотворение: ___________

10. Кому посвящено данное стихотворение: _________________

КЛЮЧ: 1

Использованная литература:

Бунеев Р.Н., Бунеева Е.В., Чиндилова О.В. Литература. 11 класс. Между завтра и вчера. Вечный диалог» в 2-х кн. – М.: Баллас, 2012 г.

Коршунова И.Н., Липин Е.Ю. Тесты по русской литературе. – М.: Дрофа, 2000 г.

Ромашина Н.Ф. Тесты по литературе для текущего и обобщающего контроля. – Волгоград: Учитель, 2007 г.

Бережная И.Д. Текущий контроль знаний по литературе. – Волгоград: Учитель, 2008 г.

Миронова Н.А. Тесты по литературе в 11 классе. - М.: Экзамен, 2008.

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

• творческие биографии крупных поэтов "серебряного века", стоявших особняком вне существовавших поэтических направлений;
• своеобразие философско-эстетических взглядов поэтов вне течений;
• творческую эволюцию М. Цветаевой, М. Волошина, В. Ходасевича; тематику, жанровое своеобразие, поэтику их стихотворных произведений;

уметь

• объяснять основные культурно-исторические и религиознофилософские веяния, повлиявшие на творчество поэтов вне течений;
• объяснять литературные и гражданские позиции М. Цветаевой, М. Волошина, В. Ходасевича;
• показывать новизну и оригинальность творчества поэтов вне течений;

владеть

• навыками анализа стихотворений поэтов вне течений в единстве содержания и формы;
• понятиями мифопоэтика , антропософия , историософия , экзистенциальные мотивы.

За творческую независимость в среде поэтов начала XX столетия держались, думается, крепче, чем в среде прозаиков, – как за личную. Вне направлений творили многие получившие тогда известность поэты – Л. Толстой, Саша Черный, Тэффи, И. Эренбург. В этом ряду есть немало больших художников слова, заслуживающих отдельного разговора, например, М. Цветаева, М. Волошин, В. Ходасевич.

Марина Ивановна Цветаева (1892-1941)

Поэт, прозаик, драматург, переводчик Марина Цветаева родилась в Москве в семье сына сельского священника, ставшего известным ученым-искусствоведом, профессором Московского университета, основателем Музея изящных искусств (ныне – Государственный музей изобразительных искусств (ГМИН) им. А. С. Пушкина). Семья матери имела немецко-польские корни. Родительница – талантливая пианистка, ученица А. Рубинштейна – надеялась, что дочь достигнет успехов на поприще музыки, но Марину с малых лет влекло слово, возможность играть его формами, оттенками значений, сокрытыми созвучиями. Стихи она писала с шести лет, причем на трех языках – на русском, на французском, на немецком.

Семья жила в мире и согласии, но нельзя сказать, что в атмосфере любви. Отец, вероятно, не мог забыть свою первую жену, после смерти которой он остался с двумя детьми. Он всецело отдавался работе, на внимание детям у него оставалось немного времени. Мать была вдвое моложе супруга, и ее отношение к нему строилось на уважении. Доверие, искренность, взаимопонимание связывали Марину с ее сестрой Анастасией. Позже Марина Ивановна расскажет о своей семье в автобиографической прозе "Музей Александра III", "Дом у Старого Пимена" (1933), "Мать и музыка" (1934), "Отец и его музей" (1936). Правда фактов в этой прозе есть, но на их интерпретацию в значительной мере повлияло поэтическое воображение автора. Нередко, как бы вспоминая те или иные события, случаи, М. Цветаева описывала не то, как они происходили, а то, как они могли бы происходить. "Художественную трансформацию" претерпело большинство окружавших М. Цветаеву людей, включая самых близких. Да, она говорила о родителях, но в ее книгах они не только такие, какие были, а еще и такие, какие должны были быть у поэта.

Образование М. Цветаева получала в престижной гимназии на родине и за границей – в пансионах Италии, Швейцарии, Франции, Германии, – куда выезжала с матерью, иногда со всей семьей. Родительница была больна и принимала рекомендованные ей зарубежные курортные лечения. Старания врачей не помогли, она умерла, когда Марине было 14 лет. Однообразие жизни, драматизм жизни без матери скрашивали книги. Девочка много, хотя и бессистемно, читала. Относительно постоянным было увлечение неоромантизмом, творчеством Э. Ростана – литературного наследника и продолжателя традиций В. Гюго. Первая книга ее стихов, "Вечерний альбом", вышла, когда автору было 18 лет, затем последовали "Волшебный фонарь" (1912), "Из двух книг" (1913), "Версты" (1916). Мастерство крепло от книги к книге.

В 1910 г. М. Цветаева гостила на даче М. Волошина в Коктебеле, и там, на берегу Черного моря, случилась романтическая и роковая встреча с красивым эрудированным юношей, С. Эфроном. Вскоре они обвенчались. С. Эфрон был личностью пассионарной. В годы гражданской войны он участвовал в белом движении. Это движение Марина Ивановна воспела в возвышенном цикле стихов "Лебединый стан" (1917–1921). В эмиграции, во Франции, С. Эфрон уверовал в правду советской власти. Искупая "вину" перед Советами, он вошел в Союз возвращения на родину, сотрудничал с заграничными агентами ГПУ – НКВД, что, естественно, сделало и его и жену чужими в эмигрантской среде. Нужда всегда была их постоянным спутником. Семейные отношения М. Цветаевой и С. Эфрона нс были идеальными, очевидно, это было невозможно ввиду порывистого, увлекающегося, романтичного характера Марины, однако она последовала за мужем в эмиграцию, затем, в конце 30-х, – в красную Москву. Результатом возвращения был арест и расстрел мужа, тюремное заключение дочери Ариадны. Для Марины Ивановны дочь была тогда ближайшим другом, как некогда сестра. Сын Георгий погиб на фронте в начале войны. В советской России книги бывшей эмигрантки не печатали, как объясняли в издательствах, "по причине устарелости" ее лирики. М. Цветаева покончила жизнь самоубийством в эвакуации в Елабуге, не выдержав травли и просто голода. Поэту отказали в должности посудомойки в столовой, где питались эвакуированные писатели. Место ее захоронения неизвестно.

С одной стороны, особенностями поэтики М. Цветаева не смыкается с существовавшими литературными направлениями, но с другой стороны – формальные искания всех основных литературных направлений начала XX в. ей не были чужды. В цветаевском творчестве воедино сплелись классика и новизна. Кстати сказать, в отношении к М. Цветаевой сама постановка вопроса о ее принадлежности к какому-то, даже самому уважаемому, творческому или иному, сообществу кажется неуместной. Такая личность, шедшая, по ее же признанию, всегда "супротив всех", может принадлежать только себе или чему-то большому, цельному, например искусству.

Особенность смотреть на все и на всех сквозь глубоко личную поэтическую оптику возникла у М. Цветаевой очень рано и сохранилась на всю жизнь. М. Цветаева осознавала исключительность своей эстетической значимости и необходимость стремления к творческой оригинальности. То и другое требовало самого серьезного отношения к делу, готовности работать на пределе возможностей. Это отношение, эта готовность звучит в клятвенной строчке из дневника, написанной в труднейший период жизни: "Знаю, что плохих стихов не дам". Точнейшая формула исключительности М. Цветаевой выведена ею самой в стихотворении "Поэт" (1923):

Что ж мне делать, певцу и первенцу,

В мире, где наичернейший – сер!

Где вдохновенье хранят, как в термосе!

С этой безмерностью

В мире мер?!

Каковы излюбленные темы М. Цветаевой? Вероятно, легче назвать то, о чем она нс писала. Огромное многообразие реальностей и абстракций нашло свое отражение в се поэзии. Отчий дом, родина, близкие, города, страны, письменный стол, флора, фауна, любимые поэты, исторические личности, зло, добро, политика, молодость, старость, жизнь, смерть, Бог и – любовь во всех ее проявлениях. Это далеко неполный перечень цветаевской тематики.

Мало сказать, что М. Цветаевой было дано богатое творческое воображение, в ней жило буйствующее воображение, которое было ее благодатью и, наверное, в каком-то смысле, наказанием. Многочисленные строки двадцатилетней благополучной красавицы о смерти, неизбежности падения в бездну, "разверстую в дали", эпичны, гармоничны и – трагичны. Цветаевское смирение с неизбежностью исчезновения "с поверхности земли" мнимое. В подтексте этих строк бушует страстная влюбленность поэта в жизнь и неприятие неизбежности тления. Об этом, в связи со своими стихами о жизни и смерти, она говорила своим близким и знакомым, размышляла в письмах, например, писателю-философу В. Розанову.

Важность личного отношения к любому феномену М. Цветаева утверждала с вызовом. Вызов проявляется, например, уже в названии ее известного эссе "Мой Пушкин" (1937). Причем это настолько "ее" Пушкин, что пересказать содержание этого сочинения практически невозможно. Исторические и полумифические личности, события текущие и давнопрошедшие – С. Разин, князь С. Волконский, А. Пушкин, реформы, союзы, войны, – попадавшие в поле цветаевского художественного внимания, преображались, получали самые неожиданные интерпретации. О легендарном испанце, жившем в XIV в., распутнике и беззаконнике, в мировой литературе написано около ста пятидесяти произведений, но цветаевского Дон Жуана (цикл стихов "Дон- Жуан", 1917) не спутать ни с каким другим. Ее Дон-Жуан в драматичном разладе с самим собой, он глубоко несчастен: так и "Не было у Дон-Жуана – Донны Анны!".

Ко многим стихотворениям М. Цветаевой, где она прямо или косвенно описывает себя, свое отношение к современникам, будь то М. Волошин, Б. Пастернак, О. Мандельштам, А. Ахматова, нельзя относиться как к стихотворениям автобиографическим, отражающим ее действительное отношение к названным или другим известным ей персонам. Эмпирическая реальность для нее всегда была вторична, всегда была лишь подспорьем для создания важнейшей и первичной - поэтической реальности. В эту реальность она верила и чрезвычайно сердилась, когда окружающие с ней не соглашались. Даже в страстных любовных увлечениях, как отмечали исследователи ее творчества, сами предметы увлечения были вторичны, первична была переживаемая страсть, из которой и вырастали стихи. В этом смысле, наверное, самым близким ей поэтом был В. Маяковский, который преломлял мозаику мира в призме своего поэтического сознания и заставлял свою аудиторию заново ее узнавать.

Личность М. Цветаевой содержательна, богата, как каждая творческая личность, отличие – в своеобразной обостренности ее личностных граней, и это многое определило в цветаевских стихах. Словом, безмерность – самое точное определение для этого поэта. Если искусство строится на различных сочетаниях гармоничных аполлонийских и буйствующих дионисийских началах, то М. Цветаевой, безусловно, были ближе начала дионисийские. Это сочетание отражается в содержании, а каждое содержание требует своей формы воплощения.

Цветаевская интимная лирика не знает запретных тем, отдельные стихи, например, обращенные к дочери, могут удивить или даже отпугнуть своей откровенностью, кто-то, возможно, скажет фривольностью. Но при этом никто не найдет их пошлыми:

После бессонной ночи слабеет тело,

Милым становится и не своим, – ничьим.

В медленных жилах еще занывают стрелы –

И улыбаешься людям, как серафим...

(По перв. стр.у 1916)

Вот опять окно,

Где опять не спят.

Может – пьют вино,

Может – так сидят.

Или просто рук

Не разнимут двое.

В каждом доме, друг,

Есть окно такое.

Помолись, дружок, за бессонный дом,

За окно с огнем!

(По перв. стр., 1916)

Легкомыслие! – Милый грех,

Милый спутник и враг мой милый!

Ты в глаза мне вбрызнул смех,

и мазурку мне вбрызнул в жилы...

(По перв. стр., 1915)

Лирика любви – это почти всегда драматическое расставанье, – болезненная разлука. В "серебряный век" любовную лирику обогатили такие большие художники слова, как А. Блок, А. Ахматова, Б. Пастернак... И все-таки для рассказа о страданиях покинутой души М. Цветаева находит свое слово, свою поэтическую фигуру, свою метафору, но главное – свою интонацию. Древняя, как мир и само искусство, тема звучит у нее совсем не тривиально:

Мне нравится, что вы больны не мной...

(По перв. стр., 1916)

Б. Пастернаку

Рас – стояние: версты, мили...

Нас рас – ставили, рас – садили,

Чтобы тихо себя вели,

По двум разным концам земли...

(По перв. стр., 1925)

Если М. Цветаева вкладывала в стих ненависть, то это неистовая цветаевская ненависть. Ею пропитаны стихи о гримасах среды буржуазной и среды социалистической, ни та, ни другая не соответствовали ее критериям духовности. Надо сказать, что при всем своем увлечении вопросами искусства и литературы, М. Цветаева не была человеком, оторванным от проблем социально-исторической жизни. Об этом свидетельствуют ее письма и сочинения лиро-эпического жанра – "Поэма конца" (1924), "Поэма горы" (1924). Мечом уст своих она разила фашизм, как мало кто разил до нее. Вот поэтическая реакция М. Цветаевой на известие об оккупации Чехословакии войсками Вермахта, с кратно усиливающей трагический пафос отсылкой к Ф. Достоевскому:

О, черпая гора,

Затмившая – весь свет!

Пора – пора – пора

Творцу вернуть билет.

Отказываюсь – быть.

В Бедламе нелюдей

Отказываюсь – жить.

С волками площадей

Отказываюсь – выть.

("О, слезы на глазах!..", 1939)

Теми же масштабами измеряется выражение ее приятия:

Ахматова! – Это имя – огромный вздох,

И вглубь он падает, которая безымянна.

– И я дарю тебе свой колокольный град,

Ахматова! – и сердце свое в придачу.

("Ахматовой ", 1916)

Как-то естественно смотрится то, что природно-космическими масштабами М. Цветаева измеряет свое явление в мир. Рябина – се дерево, цвет крови – ее цвет.

Красною кистью рябина зажглась.

Падали листья.

Я родилась.

(По перв. стр ., 1916)

Рябина –

Судьбина

Рябина –

Спусками...

Судьбина

(По перв. стр., 1934)

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

И все – равно, и все – едино.

По если по дороге куст

Встает, особенно – рябина...

(По перв. стр:. "Тоска по родине! Давно...", 1934)

Молодость моя! Моя морока –

Молодость! Мой лоскуток кумашный.

("Молодость", 1921)

Представляется, что нет таких лексических пластов, нет таких форм словообразования, к которым не обращалась бы М. Цветаева: вульгаризмы, кальки, неологизмы, даже жаргонизмы, – все смотрится очень гармонично в ее дисгармоничной поэзии. Она обращается к силлаботонике, к тонике, к белому стиху, к вариативной строфике, к разным размерам, рифмам, ритмам. Трудно назвать другого такого поэта, который бы так виртуозно играл анжанбеманами, который так бы опирался на строчные знаки, на авторскую пунктуацию. Любимые знаки М. Цветаевой, конечно, восклицательный и тире, вводящее многозначительную паузу. Часто встречается многоточие: поэту или лирическому герою будто бы не хватает слов, чтобы выразить охватившее чувство. Мало существует поэтических фигур, приемов, к которым бы она не прибегала. Значительный источник образности М. Цветаева открыла в фольклоре. В глубине ее строфы проглядывается и былинное сказание, и сказка, и легенда, и лубок, и заговор, и плач, и частушка. Но и всего этого ей не достаточно. В русские мелодии ее стиха вплетаются мелодии других народов. Вот пример обращения художника слова к цыганской палитре:

Скоро уж из ласточек – в колдуньи!

Молодость! Простимся накануне.

Полыхни малиновою юбкой,

Молодость моя! Моя голубка Смуглая! Разор моей души!

Молодость моя! Утешь, спляши!

Полосни лазоревою шалью,

Шалая моя! Пошалевали

Досыта с тобой! – Спляши, ошпарь!

Золотце мое – прощай янтарь!

(По перв. стр ., 1921)

Стихи М. Цветаевой – это ритмы ее души, это пульсация ее крови, она не преувеличивала, когда писала о своем творчестве:

Вскрыла жилы: неостановимо,

Невосстановимо хлещет жизнь.

Подставляйте миски и тарелки!

Всякая тарелка будет – мелкой...

(По перв. стр., 1934)

Завершать слово о М. Цветаевой строчками из стихотворения, написанного ею где-то в двадцатилетием возрасте, – не ново. Не ново, но заманчиво и логично: удивительно верно оказалось в этом стихотворении финальное авторское предположение:

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

(По перв. стр.: "Моим стихам , написанным так рано...", 1913) Черед действительно настал .

• Первые серьезные исследования о творчестве М. Цветаевой появились в России в конце 80-х гг. ушедшего столетия, например: Павловский А. Куст рябины. О поэзии Марины Цветаевой. Л., 1989; Саакяны, А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М., 1997. До сих пор эти работы не потеряли своей научной ценности. Современное цветаевоведение огромно.